We-fest: Это была самая жаркая дискуссия?
В начале сентября в Перми прошел увлекательный фестиваль – «We-fest«. Идея проведения фестиваля принадлежит Надежде Агишевой, директору Центра городской культуры, и к.и.н., преподавателю нашей магистратуры Дарье Вершининой. Организаторы охарактеризовали его как «фестиваль о женщинах, открытый для мужчин». Площадкой для проведения «We-fest» стал Центр городской культуры. Программа фестиваля включала в себя множество мероприятий: лекции, открытые столы, общение с «живыми книгами», выставки, кинопоказы и многое другое. При этом посетители становились активными участниками дискуссий. О фестивале рассказывает Любовь Габова:
«В день открытия фестиваля я с интересом послушала блок коротких выступлений под общим названием «Говори, не молчи». В этих небольших зарисовках разные, но одинаково яркие женщины говорили о том, что их волнует, об отношении к работе и страхе перед «ярлыками», а также о том, как сложно воспитать свободно мыслящую девочку в мире, погрязшем в гендерных стереотипах. Большинство выступлений было созвучно моим собственным ощущениям. Вот только в одной из речей прозвучало до боли знакомое: «Я не феминистка, я люблю мужчин». К счастью, Юлия Баталина парировала это высказывание тем, что феминистки как раз и любят мужчин, поскольку видят в мужчине Человека, а не набор функций наподобие «каменной стены» или добытчика.
Во второй день я посетила две лекции Анны Шадриной, докторантки Университета Лондона (г. Минск). Два года назад НЛО выпустило книгу Анны «Не замужем. Секс, любовь и семья за пределами брака», вот и первая лекция называлась «Не замужем: любовь и семья в эпоху риска». В современном западном мире около 50 % людей не состоят в браке. Почему так происходит и почему все большее количество женщин предпочитает жить без штампа в паспорте, а зачастую и без постоянного партнера? А. Шадрина, рассуждая об этой проблеме, отмечает, что в капиталистическую эпоху женщины получили доступ к оплачиваемой работе и возможность обрести экономическую независимость, т.е. брак «перестал быть единственным способом экономического выживания». Капиталистическое общество выдвигает на первое место проект самореализации человека. В представлении современного человека, чтобы нас любили, мы должны состояться как личность. Образ романтической любви, напротив, проявляется через готовность жертвовать своими амбициями ради партнера. Таким образом, возникает противоречие, ведь самореализация не предполагает возможности жертвовать своими интересами.
Помимо этого на лекции рассматривалось, как менялся сам образ романтической любви на протяжении XX века. В качестве иллюстраций были примеры как из зарубежных, так и из отечественных фильмов. В частности, А.Шадрина акцентировала внимание на последнем фильме Мэрилин Монро «Неприкаянные» 1961 г. После всех фильмов, где белокурая красавица охотится за богатым мужем, Мэрилин предстает в образе женщины, которая разводится и больше не хочет выходить замуж. Среди отечественных картин Анна выделила «Ещё раз про любовь» 1968 г. и его более поздний ремейк с Ренатой Литвиновой «Небо. Самолет. Девушка». В этом фильме с одной стороны говорится о трудности диалога между мужчиной и женщиной, поскольку воспитание в духе гендерных стереотипов порождает людей, которые по-разному выражают свои чувства и поэтому не всегда понимают друг друга. Также в первом фильме, главная героиня, бортпроводница Наташа, погибает в результате авиакатастрофы фактически потому, что мать выгнала ее из дома за связь с мужчиной. Таким образом общие представления о морали сыграли трагическую роль в судьбе этой женщины.
Вторая лекция Анны была посвящена проблеме представлений о старости в современном мире — «Старость вне тела: как общественные институты старят людей?». Разделяя старость на биологическую, культурную и социальную, Анна говорила о стереотипах, связанных с возрастом. Наши увлечения часто связаны с представлениями о том, как должны вести себя люди нашего возраста. Общественные институты поддерживают стереотипное мышление людей. Большинство работодателей предпочитают заменить зрелую специалистку выпускницей вуза вместо того, чтобы переучивать первую (не развита система дополнительного образования для пожилых людей, которая активно развивается сейчас, например в Великобритании).
Также мы обсуждали проблему современных бабушек в России. Советский проект, продолженный в современной России, предполагал, что женщина после 55-ти уходит с работы и помогает более молодой – дочери или невестке – с воспитанием детей. 
В настоящий момент довольно часто в семьях встречается конфликт, когда молодая мать не хочет вмешательства бабушки в процесс воспитания ребенка, а у самих бабушек уже есть некий образ, сформированный их собственным опытом, когда их матери помогали им с воспитанием детей, также подчас вмешиваясь и «уча» своих дочерей. При этом может наблюдаться и обратная картина, когда молодая мать ждет от бабушки участия в деле воспитания внуков, например, принимать их на выходные или водить в секции, хотя у бабушки вполне могут быть свои дела в это время.
Третий и последний день фестиваля запомнился мне круглым столом о насилии над женщиной, в центре внимания было именно домашнее насилие. Среди экспертов были психологи, психотерапевты, работники службы помощи женщинам, пострадавшим от домашнего насилия. Это была одна из самых жарких дискуссий во время фестиваля. Специалисты — психологи и психотерапевты — рассматривали проблему насилия скорее с точки зрения биологической и психологической науки, забывая о социальных и культурных реалиях. По их мнению, на глубинном уровне психические процессы у мужчин и женщин протекают одинаково, поэтому в природе агрессии нельзя выделить специфические черты «мужской» или «женской» агрессии. При этом специалисты либо не могли объяснить, почему в ситуациях домашнего насилия чаще страдают женщины, либо отговаривались тем, что это связано с меньшим количеством физической силы у женщин. 
К сожалению, обсуждение часто принимало форму близкую к обвинению жертвы. Психологи больше работают с жертвой агрессии, поскольку она страдает от насилия: у нее есть желание изменить ситуацию; работу с агрессорами практически не ведут, полагая это бесполезным, ведь агрессор, находясь в привилегированном положении, не стремится изменить ситуацию, а зачастую и не понимает, что в ней неправильного. Женщина опять оказывается «сама виновата» в том, что ее бьют. Самое неприятное, что психологи советовали не пытаться помогать жертвам насилия, поскольку это чревато увязыванием в треугольнике Карпмана-Берна «агрессор-жертва-спаситель». Максимум, что можно сделать в такой ситуации, по мнению специалистов, это предоставление информации о проблеме домашнего насилия. Жертва пойдет на перемены в жизни, только если сегодняшние страдания перевесят страхи перед всеми проблемами создания новой жизни в другом месте.
К сожалению, я не успела посетить множество других интересных площадок, в том числе особо актуальную этой осенью дискуссию «Зачем нужны женщины-политики?». Не смотря на попытки организаторов привлечь представителей от всех крупных партий, в том числе Единой России и ЛДПР, на дискуссии присутствовали только политики от «Яблока» (в том числе председатель партии Эмилия Слабунова), «Партии Роста» (Антон Любич) и самовыдвиженец-социалистка Анастасия Мальцева. Также в дискуссии приняли участие политологи Олег Подвинцев и Виталий Ковин.
Насыщенная программа фестиваля, множество площадок, приглашенных специалистов – все это говорит о большой работе, которую провели организаторы «We-fest». Накал дискуссий и живые обсуждения показывают, что вопросы, затронутые в тематике фестиваля, волнуют множество людей. Пока есть площадки для обсуждения этих проблем, есть возможность и для их преодоления. Надеюсь, что проведение «We-fest» станет традицией в нашем городе».
Текст: Любовь Габова.